Листал сайт Росатома и увидел знакомую фамилию — Борис Чирков  — один из авторов атомного проекта. Переспросил маму. Да, тот самый. Воевал в Гражданскую, в Великую Отечественную. В январе 1945 отозван с должности зам. командира дивизии и после встречи в Кремле со Сталиным, получив от него особые полномочия, назначен началь­ни­ком стро­и­тель­ства сверх-сек­рет­ного завода ГМК № 6 НКВД СССР в городе Ленинабад. Это они там добыли первый уран. Потом. Когда отстроили предприятие в пустой степи. 

 

Теперь немного о моем деде. Ковалёв Василий Георгиевич, 1905 года рождения из станицы Новопокровской Краснодарского края. Он один выжил из всей семьи. Семья была большая. Многочисленные братья по обычаям того времени и края были белыми офицерами. На вопрос, где они, дед ответил:  «Или погибли в Крыму, или смогли уехать в Константинополь». Родителей деда погрузили в товарный вагон и сослали в Сибирь. Они умерли, не доехав. Дед в семье был младшим, имел тягу к технике, поэтому еще раньше его отправили в реальное училище. Говорил, что с восьми лет по стуку мотора понимал, в чем неисправность работы мельницы. В тот момент, когда семью репрессировали, он учился, потом уехал в Туапсе, работал там, пока не встретил знакомого станичника. Знакомый, увидев деда, потребовал купить ему кожаное пальто к вечеру, иначе пригрозил донести. Дед это прокомментировал так: «И где же я, восемнадцатилетний мальчишка, смог бы достать по тем временам кожаное пальто?». В итоге донос, арест, ссылка.

 

Он бы пропал в лагерях, если бы его не заметил и не взял под опеку подполковник НКВД Борис Николаевич Чирков. Чем-то дед его тронул. Так их судьбы переплелись. Подполковник Чирков освободил деда из лагерей. Потрясающе: земляк донес на мальчишку, оставшегося сиротой, а начальник лагеря его освободил. Заметил, что с головой, оставил работать. Не коммунист, из репрессированых, поэтому не главный инженер, а главный механик. От него осталось много книг по инженерии, некоторые на иностранных языках. Общее на всех разных работах оставалось одно. Руководителем у него всегда был Чирков.

 

Все стро­и­ли силами репрессированных. Сейчас пишут, что у Чиркова к заключенным отно­сились гуман­нее, чем в дру­гих лаге­рях. Поэтому многие оставались жить и рабо­тать в Чка­лов­ске.  

 

Задачи, поставленные Сталиным перед Чирковым, были выполнены и перевыполнены. В 1949 «за исключительные заслуги перед государством при выполнении специального задания» подполковник госбезопасности Борис Чирков был удостоен высокого звания Героя социалистического труда с вручением ордена Ленина и медали Серп и Молот. Среди других награждённых этим же указом были видные учёные-атомщики, в том числе Зельдович, Курчатов, Харитон. В 1953 Чирков был переведен на Украину, в Желтые Воды, где еще в 1959 были обнаружены промышленные запасы урановых руд. Туда же переехал и дед со всей своей семьей, там в 1964 он умер с диагнозом саркома. Всю жизнь работал на урановых рудниках. Я его не застал. Все, что знаю о нем — только со слов матери. 

 

Если поискать в сети фамилию Чирков, то можете прочесть, что его после перестройки называли «кровавый палач Сталина». Участник Сталинских Троек. В 1957, после того как к власти пришел Хрущов, Чиркова лишили звания Героя Соцтруда и всех прочих госнаград. 

 

Проезжая через Москву через несколько лет, сестра моей мамы в толстом телефонном справочнике, который лежал в телефонной будке (сейчас такое сложно себе представить) нашла телефон Чиркова, позвонила ему и представилась. Сказала, что она дочь Ковалёва. В трубке помолчали, и потом немолодой уже тихий голос ответил: «Как же, помню, помню Василия Георгиевича, как не помнить — золотая голова и золотые руки были у него».

 

Чирков умер в Москве в 1978. Для кого-то палач. А для нашей семьи — нечужой человек. Если бы не он, из большой семьи Ковалевых никого бы сейчас не было. Все герои той эпохи умерли. Чирков, Курчатов, Харитон. Умерли, а предприятия и города остались. Осталась атомная промышленность, в которой мы до сих пор лидеры в мире. Мы остались после них — их наследники.